К тому моменту, как адмирал добрался до середины резервуара, он совершенно запыхался — столько усилий требовалось, чтобы вытаскивать ноги из вязкой тины. Плиний прислонился к колонне; подоспевший Гай встал рядом. Но Плиний не огорчался: результат стоил труда. Раб-смотритель правильно сделал, что послал за ним. На это воистину стоило посмотреть — на загадку Природы, ставшую также загадкой Человека.

При ближайшем рассмотрении предмет, валяющийся в грязи, оказался амфорой вроде тех, в которых хранилась известь. К ручкам амфоры была привязана тонкая длинная веревка; она беспорядочно валялась рядом. Крышка, некогда запечатанная воском, теперь была сорвана. В грязи поблескивало около сотни серебряных монет.

— Никто ничего не трогал, адмирал, — взволнованно сообщил Дромон. — Я велел, чтобы все оставили в таком виде, как оно было.

Плиний надул щеки:

— Как по-твоему, Гай, сколько тут всего?

Племянник адмирала запустил руки в амфору, зачерпнул полную горсть монет и показал Плинию.

— Целое состояние, дядя.

— И конечно же, незаконно нажитое — в этом можно не сомневаться. Оно пятнает честную грязь.

Ни на глиняном сосуде, ни на веревке почти не было отложений, а значит, они пролежали на полу резервуара не так уж долго. Самое большее — месяц. Адмирал посмотрел на сводчатый потолок.

— Кто-то подплыл сюда на лодке и опустил амфору за борт, — сказал он.

— А потом бросил веревку? — Гай удивленно уставился на дядю. — Но кто это мог сделать? И как он думал вернуть себе свои деньги? Ни один ныряльщик не опустится на такую глубину!

— Верно.

Плиний тоже зачерпнул пригоршню монет и принялся их рассматривать, вороша большим пальцем. С одной стороны — знакомый насупленный профиль Веспасиана, с другой — священные орудия авгура. Высеченная по краю надпись — IMP CAES VESP AVG COS III — свидетельствовала, что монеты были отчеканены в третье консульство императора Веспасиана, то есть восемь лет назад.

— Значит, нам следует предположить, Гай, что владелец собирался не нырять за ними, а получить свои деньги обратно, осушив резервуар. А единственным человеком, имеющим возможность опустошить Писцину по своему желанию, был наш невесть куда сгинувший акварий, Экзомний.

Ноrа Quarta

[10.37]

Кваттовири — совет четверых. Избранные магистраты Помпей собрались на чрезвычайное заседание в гостиной Луция Попидия. Рабы принесли каждому кресло, и магистраты расселись, скрестив руки на груди, и принялись молча ждать. Амплиат, дабы показать, что он не входит в число магистратов, расположился на ложе в углу; он ел инжир и наблюдал за собравшимися. Сквозь открытую дверь ему был виден плавательный бассейн и его смолкший фонтан, а за ним — угол сада и кот, играющий с птичкой. Этот ритуал затягивания смерти заинтересовал Амплиата. Египтяне считали котов священными животными, самыми разумными существами после человека. Насколько мог припомнить Амплиат, лишь коты да люди способны были получать удовольствие, причиняя другому страдания. Значит ли это, что разум и жестокость неизменно сопутствуют друг другу? Интересный вопрос.

Он надкусил следующую ягоду. Заслышав чавканье, Попидий скривился.

— Должен заметить, Амплиат, ты выглядишь в высшей степени самоуверенно.

В его голосе проскользнула отчетливая нотка раздражения.

— Я в высшей степени уверен в себе. Расслабься.

— Тебе легко говорить! Не ты же подписал объявления, расклеенные по всему городу и обещающие, что после полудня вода пойдет снова!

— Ответственность перед обществом — это плата за право занимать выборную должность, дорогой Попидий. — Аттилий щелкнул липкими от сока пальцами, и раб тут же поднес ему небольшую серебряную чашу. Аттилий сполоснул пальцы и вытер их о тунику раба. — Не сомневайтесь в инженерных достижениях римлян, почтеннейшие. Все будет хорошо.

Четыре часа назад, на рассвете очередного знойного, безоблачного дня, Помпеи проснулись и обнаружили, что остались без воды. Предположения Аттилия о том, что произойдет дальше, полностью оправдались. Поскольку это произошло после принесения жертв Вулкану, то даже наименее суеверные увидели в этом проявление неудовольствия грозного бога. Вскорости после рассвета обеспокоенные граждане уже стали сбиваться в кучки. На форуме и на больших фонтанах были вывешены объявления, подписанные Луцием Попидием Секундом; они гласили, что акведук ремонтируется и что вода будет подана вновь после семи часов. Но тех, кто помнил ужасное землетрясение, произошедшее семнадцать лет назад — тогда вода тоже пропадала! — эти объявления не успокоили, и к середине утра город был охвачен паникой. Некоторые хозяева лавок предпочли не открывать свои заведения. Некоторые граждане отбыли прочь, погрузив имущество на повозки и провозгласив во всеуслышание, что Вулкан намеревается во второй раз уничтожить Помпеи. И вот теперь разошелся слух, что кваттовири заседают в доме Попидия. И на улице под домом собралась толпа. Время от времени в уютную гостиную долетал ее гул — ворчание, напоминающее порыкивание зверей, которых подтащили вместе с клетками к выходу на арену и вот-вот спустят на гладиаторов. Бриттий поежился:

— Говорил же я — не надо нам было соглашаться помогать этому акварию!

— Верно, — поддержал его Куспий. — Я то же самое говорил. И гляньте, к чему это привело!

«Как много можно узнать, всего лишь посмотрев человеку в лицо, — подумал Амплиат. — Позволяет ли он себе излишества в еде и питье, кто он по роду деятельности, горд ли он, труслив ли он, силен ли.

Вот возьмем Попидия: он красив и слаб. Куспий, как и его отец, храбр, жесток, груб и глуп. Бриттий весь во власти собственных желаний. Голконий резок и расчетлив — в его диете слишком много анчоусов и пряного рыбного соуса».

— Вздор, — любезно произнес Амплиат. — Вы бы хоть подумали! Если бы мы не стали ему помогать, он бы просто отправился за помощью в Нолу, и мы все равно остались бы без воды, только на день позже. А что сказали бы в Риме, узнав об этом? Кроме того, так нам известно, где он находится. Он в нашей власти.

Остальные не придали этому значения, но старина Голконий тут же уцепился за последнюю реплику Амплиата.

— А почему это так важно — знать, где он находится?

Амплиат на миг замешкался с ответом. Он рассмеялся:

— Да будет тебе, Голконий! Всегда полезно знать как можно больше — разве не так? Ради этого стоило дать ему несколько рабов да известь с досками. Если человек перед тобой в долгу, его легче контролировать — я верно говорю?

— Верно, — сухо откликнулся Голконий и взглянул на Попидия, сидевшего напротив.

Даже Попидий был не настолько глуп, чтобы не заметить оскорбления. Он побагровел и привстал с кресла:

— Ты на что намекаешь?

— Послушайте! — вмешался Амплиат. Он хотел прекратить этот разговор, пока тот не зашел слишком далеко. — Я хочу рассказать вам о пророчестве, которое я получил этим летом, когда начались подземные толчки.

— Пророчество? — Попидий, заинтересовавшись, тут же уселся на место. Амплиат знал, что он любил подобные штуки: старая Бирия с ее волшебными бронзовыми руками, исписанными таинственными знаками, ее ящик со змеями, ее молочно-белые глаза, неспособные увидеть лицо человека, но способные зато разглядеть его будущее. — Ты советовался с сивиллой? И что она сказала?

Амплиат постарался напустить на себя соответствующее моменту торжественное выражение.